Современное искусство, актуальное искусство

Недавно закончилась выставка Ильи Кабакова, где он на трех площадках представлял свои знаменитые инсталляции. Кабакова можно безо всякого преувеличения назвать самым-самым. Самый дорогой российский художник второй половины XX века – его картина «Жук» продана почти за 6 млн долларов. Самый известный из наших художников на Западе – впрочем, нашим его можно назвать только по факту рождения да темам из советского прошлого, живет он давно в Нью-Йорке и приезжать в Россию еще недавно не собирался. Но Роман Абрамович, ставший главным спонсором выставки, знает, чем привлечь современного художника.

Как бывает при оценке творчества любого представителя актуального искусства, даже такого известного, как Кабаков, публика разделилась. Одни были в полном восторге и даже сравнивали его московскую ретроспективу с выставкой классика актуального искусства Йозефа Бойса в 1992 году, другие по традиции, мягко говоря, остались разочарованы, причем последних, как всегда, большинство. Это большинство исправно посещает выставки современного искусства, но не только не понимает этого самого искусства, но и вообще отвергает его. А ведь речь идет об интеллигентной и образованной публике.

Искусствоведы утверждают, что современное искусство чрезвычайно сложно и требует от зрителя интеллектуальной работы. Но что же такого произошло в середине XX века, что искусство так усложнилось? Может быть, зритель так поглупел, что перестал понимать творения современных авторов, или художники вдруг резко поумнели и все поголовно стали интеллектуалами? Непонятно, откуда взялось это излишне серьезное отношение к современному искусству. Большинство художников, наверное, и слов-то таких не знают, какими теперь пытаются описывать их работы. Зачем же создавать этот ореол невиданной сложности и делать современное искусство совершенно закрытым от публики, недоступным для непосвященных, элитарным. Иногда создается ощущение, что вся его сложность придумана искусствоведами. Рад буду ошибиться, но кажется, что за их умными словами, за этим искусствоведческим туманом ничего нет, пустота.

Современное актуальное искусство по какой-то нелепости до сих пор ассоциируется с искусством изобразительным: оно выставляется в музеях, выставочных залах и галереях, и зритель по-прежнему ждет от него визуального эффекта. Но оно давно уже перестало быть только визуальным, а иногда и вообще невизуально. Сейчас это скорее интеллектуальная игра, рассчитанная на искушенного зрителя, а не произведения искусства в традиционном представлении. Когда в 1917 году Марсель Дюшан купил в магазине сантехники писсуар и выставил его в качестве экспоната, назвав свое произведение «Фонтан» – это, безусловно, расширило рамки искусства, но никому не придет в голову возить именно этот писсуар и выставлять его в разных городах. Это уже не искусство в привычном понимании слова, может быть и вообще им не является, хотя бы потому, что у современного художника всегда присутствует желание сделать что-то за рамками сегодняшнего понимания искусства и объявить эту область искусством. «Искусство – это то, что ты им назовешь», – говорил Дюшан.

Когда Йозеф Бойс три дня живет в одной комнате с койотом, обыватель не понимает, что здесь является искусством. Койот? Сам Бойс? А когда он пытается объяснять картины мертвому зайцу, зритель воспринимает это просто как издевательство. Потому что не видит на выходе конечного продукта. Где, собственно, произведение искусства? Дохлый заяц? Это его помещать в музей? Актуальное искусство – почти всегда эксперимент, и если подходить строго, то 99% таких экспериментов искусством так и не стали. Собственно, «Фонтан» Дюшана и «Черный квадрат» Малевича – уже жирная точка. Изобразительное искусство в старых формах выдохлось. Новых нет. Попытки расширить рамки искусства до бесконечности привели к тому, что рамки исчезли, но вместе с ними исчезло и искусство. Точнее, сейчас уже нельзя определить, что является искусством, а что нет.

Художники – они ж как дети, им так понравилось тащить писсуары в музей и пририсовывать усы Джоконде, что они до сих пор не могут остановиться и только этим и занимаются. Приделал Венере Милосской член – и ходи довольный. И, может быть, не стоило бы об этом так подробно говорить – что называется, чем бы дитя ни тешилось, – но существует еще и рынок современного искусства. Художники тоже люди, и им надо на что-то жить, а люди с большими кошельками пока еще не готовы платить за идею в чистом виде, им недостаточно видеть современного художника, погруженного в глубины бессознательного в поиски новых смыслов, им нужно получить взамен некий фетиш – например, картину. Одна из самых известных работ Олега Кулика – это перформанс, когда он голым бросался на людей, изображая собаку. Ну как это продать? Никак. Приходится еще и создавать работы типа «Х. царской семье». Художников здесь нельзя осуждать – им надо свое искусство как-то продавать. Да и роль их невелика – они лишь поставляют товар. Остальное делают галеристы, различные эксперты и искусствоведы. Только они решают, что является произведением искусства, а что нет. Они своими статьями и выступлениями создают рекламу тому или иному художнику. Закончилось время, когда стили и направления создавались художниками. Сейчас это делают искусствоведы. Иногда даже возникает ощущение, что искусство принадлежит искусствоведам – право «понимать» его они оставили только себе. Причем массовый зритель никого не интересует. Их целевая аудитория – крошечная группа покупателей, у которых есть лишние несколько десятков миллионов долларов. Чтобы, когда покупатель заходит в галерею и спрашивает, сколько же стоит эта композиция, галерист мог с гордостью сказать: это произведение бесценно, но только из уважения к вам и вашей супруге… И все довольны. Миллионер владеет бесценным произведением искусства, галерист процветает, всеми уважаем, слывет проводником современного искусства в массы. Не бедствует и художник. Что до самого художественного произведения, то все приходят к единому мнению – раз оно стоит так дорого, значит, в нем действительно что-то есть.

А кто же, как не эксперт, должен определять, искусство это или нет? Но эксперт ведь ангажирован. Я не сомневаюсь в его профессионализме, я сомневаюсь в его честности. Создается впечатление, что в какой-то момент эксперты поняли: раз никто не разбирается в современном искусстве, да мы никому кроме нас и не позволим в нем разбираться, то зачем работать с настоящими художниками, потакать их капризам. Вот у меня есть знакомый Вася Петров, пусть сделает какого-нибудь Микки-Мауса с Лениным под ручку, а уж новых смыслов мы тут напридумаем бездну. Обыватель смотрит на все это в недоумении, выставки современного искусства кажутся ему издевательством, потому что совершенно невозможно определить, является урна с отбросами настоящей урной или это шедевр гения современного искусства. Ему, обывателю, невдомек, что искусство на сегодняшний день — это не сама картина, а процесс получения за нее денег. Некоторые достигли в этом искусстве поистине небывалых высот.

Представьте себе буржуа начала XX века, который видит на выставке писсуар или Джоконду с пририсованными усами – это действительно пощечина общественному вкусу. «Я швырнул им в лицо писсуар, и теперь они восхищаются его эстетическим совершенством», – писал Дюшан. Но сейчас-то какой смысл швырять писсуары, когда зритель уже с головой ими завален? Ведь «Туалет» Кабакова по своей сути так никуда и не ушел от писсуара Дюшана, разве что опоздал почти на сто лет. Автор сетовал, что его инсталляция, размещенная во дворе «Винзавода», не производит должного эффекта, потому что «Винзавод» не совсем музейное пространство и люди попросту принимают его произведение за настоящий туалет, а обнаружив внутри интерьер квартиры, бывают слегка сконфужены, тем более что в туалет они шли не просто так. Ну сколько можно искать новые смыслы в старых унитазах.

Современное искусство легче объяснить мертвому зайцу, чем живым людям. Фотограф Наталья Эденмонт в этом отношении даже переплюнула Бойса – она собственноручно убивает котов, кроликов и мышей, а потом их фотографирует. «У меня есть всего 15 минут для проведения фотосессии. Если промедлить, глаза начинают стекленеть и пропадает эффект живости и свежести». Следующий перформанс в галерее Айдан Салаховой будет, наверное, с отрезанием человеческих голов, тем более что специалисты имеются. Очень уместны здесь будут высказывания, что наша публика еще просто не доросла до глубокого понимания современного искусства. Вообще все проблемы актуального искусства в России – в слишком уж образованной и недоверчивой публике. Им говорят: это искусство, а они все еще сомневаются и брезгливо посматривают на обезглавленных мышей.

Текст: Владимир Богомолов

Источник:

http://journal.vz.ru/life/2008/11/13/1526.html

Что вы об этом думаете?